03.07.2017
Европейский суд по правам человека ограничил возможность рассмотрения дел в режиме видеоконференции. Государство обязали предоставлять таким обвиняемым конфиденциальную связь с адвокатом, даже если они сами об этом не просили.
03.07.2017. АПИ — По закону каждому обвиняемому гарантируется право лично активно участвовать в судебном заседании и пользоваться помощью адвоката, а также приватность встреч с защитником. При рассмотрении дела в апелляционной инстанции суд может вместо этапирования уже заключенного под стражу осужденного предоставить ему возможность выступать в режиме онлайн.
Жалобу в Страсбург подал астраханец Дмитрий Медведев, обвинявшийся в тяжком убийстве. На основании обвинительного вердикта жюри присяжных он был осужден к 15 годам лишения свободы. Через три дня после оглашения вывода «народных судей» осужденный заявил о недоверии своему адвокату Андрею Шкодину, указав на «неэффективность» проведенной им защиты. При рассмотрении апелляционной жалобы Верховным судом России Дмитрия Медведева представлял адвокат Сергей Рубахин, а сам осужденный участвовал в заседании посредством видео-конференц-связи.
Оба защитника оказывали правовую помощь по назначению – то есть бесплатно для подсудимого. Обращаясь в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), осужденный указывал, что государственные адвокаты не выполняли свою работу должным образом. Причиненный их поведением моральный вред Дмитрий Медведев оценил в 20 тысяч евро. Более того, он утверждал, что вообще не давал согласие на участие от его имени адвоката Сергея Рубахина, а соответствующее письменное заявление якобы было подделано сотрудниками следственного изолятора. По словам осужденного, он также не смог связаться с новым адвокатом, так как участвовал в заседании апелляционной коллегии через видео-конференц-связь.
В свою очередь представители Правительства России напомнили, что в ходе всего процесса обвиняемый не жаловался на своих представителей, которые провели защиту компетентно и эффективно. В частности, адвокат Сергей Рубахин изучил материалы дела, встретился с находящимся под стражей клиентом и принял активное участие в апелляционном слушании.
ЕСПЧ отказался оценивать многочисленные претензии заявителя к работе его защитников. Страсбургские служители Фемиды обратили внимание на организацию видео-конференц-связи. Признавая, что сама по себе такая форма участия в судебных разбирательствах не противоречит принципам справедливого и публичного слушания, ЕСПЧ указал на необходимость обеспечения возможности подсудимого быть услышанным без технических препятствий, а также гарантий «эффективного и конфиденциального общения с адвокатом».
Тогда как Дмитрию Медведеву государство предоставило только контролируемый канал видеосвязи. По мнению Европейского суда, в такой ситуации подзащитный «мог законно чувствовать себя неловко». Кроме того, осужденный и его адвокат находились в Москве, где проходило и заседание коллегии Верховного суда России. Следовательно, Дмитрия Медведева могли доставить в суд, а объяснить нежелание это сделать чиновники не смогли: «Очевидно, что Сергей Рубахин не столкнулся бы с какой-либо трудностью находиться в одной комнате с заявителем во время апелляционного слушания. Суд также не видит каких-либо веских оснований для обоснования решения властей об организации участия заявителя в слушании апелляции по видеосвязи, а не в обеспечении его присутствия в зале суда», – констатировал Европейский суд. Моральные страдания осужденного ЕСПЧ оценил в 4 тысячи евро.
Опрошенные АПИ эксперты неоднозначно оценивают принятое в Страсбурге решение и его последствия. С одной стороны, право на конфиденциальность переговоров с адвокатом является незыблемым. С другой – защитник должен встречаться со своим клиентом до судебного заседания, любое взаимодействие в ходе самих слушаний по апелляционной жалобе исключено. В данном случае даже сам Дмитрий Медведев не отрицал, что встречался с Сергеем Рубахиным в следственном изоляторе. Из решения Европейского суда не ясно, запрашивал ли осужденный новых свиданий, просил ли для этого отложить заседание или выделить некий «секретный канал связи».
Такое толкование может стимулировать всех осужденных, апелляционные жалобы которых рассматривали в режиме видео-конференц-связи, потребовать пересмотра вынесенных решений или даже обращаться в ЕСПЧ. Эксперты не исключают и возможных злоупотреблений – намеренного провоцирования таких ситуаций для увеличения шансов на пересмотр приговора или как минимум получения компенсации.
Хотя компромиссный вариант решения такого вопроса Европейский суд по существу предложил еще в 2006 году. Отклоняя жалобу осужденного Владимира Голубева, страсбургские служители Фемиды отметили, что он не ходатайствовал о личном присутствии в заседании. Кроме того, интересы обвиняемого представляли сразу два адвоката, одного из которых подзащитный мог пригласить в следственный изолятор для консультирования во время слушаний. «Физическое присутствие обвиняемого в зале суда весьма желательно, но это не самоцель: оно скорее служит большей цели обеспечения справедливости разбирательства в целом. Верховный суд России не рассматривал никаких новых доказательств, а просто пересматривал выводы суда первой инстанции на основе содержащихся в деле материалов, заслушал заявления и обсуждал аргументы сторон. Все доказательства были доступны для защиты и соответствующие аргументы могли быть подготовлены заранее», – констатировал ЕСПЧ.
Российская практика свидетельствует, что нарушение права подсудимого на участие в заседании апелляционной инстанции является основанием для отмены такого решения. Например, Московский городской суд пришел к выводу о необходимости пересмотра дела участника так называемой «банды милиционеров» Петросяна, осужденного за похищение бизнесменов и ряд иных преступлений. Находясь в колонии в Башкортостане, он подал ходатайство об участии в заседании, но оно не было обеспечено.
В то же время видеоконференция приравнивается к личному присутствию. Например, тот же Мосгорсуд отклонил жалобу гражданина Касаева: «Согласно протоколу судебного заседания участие осужденного в суде апелляционной инстанции обеспечено в режиме видео-конференц-связи», – отмечается в решении.
Рассматривая вопрос права на личное присутствие обвиняемых при рассмотрении их апелляционных, кассационных и надзорных жалоб, Конституционный суд России неоднократно признавал допустимым не только использование видео-конференц-связи, но и участие через избранного адвоката или даже путем представления письменных показаний (возражений): «Конституционно значимым при этом является требование обеспечить осужденному, оправданному, их защитникам реальную возможность изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда», – констатировали служители Фемиды.
В свою очередь, многие адвокаты убеждены, что отсутствие клиента в зале заседания и возможности установления с ним конфиденциальной связи нарушает равноправие сторон. В таких условиях защитники не могут обсудить с подопечным позицию противоположной стороны, в том числе новые заявления (так называемые «сюрпризы»), ходатайства и так далее. Этот вопрос Конституционный суд России вынужден был рассмотреть в деле Ильдара Дадина, находящегося в исправительной колонии в Алтайском крае (АПИ писало о нем – Пикетная декриминализация). «То, что устно скажут представители государственных органов, Ильдар Ильдусович лично услышать и дать нам как его представителям свои инструкции не сможет. Та позиция, которая является сюрпризом для представителей заявителя, будет озвучена в таких условиях, в которых возможности проконсультироваться с нашим доверителем у нас не будет», – заявил адвокат Сергей Голубок. Высшая инстанция отклонила его доводы, сочла присутствие заявителя в Конституционном суде России необязательным. Но напомнила о праве каждого защищать себя лично при рассмотрении уголовного обвинения.
В 2016 году российские суды рассмотрели 133 тысячи апелляционных жалоб на приговоры или иные итоговые судебные акты. В 61 тысяче таких дел использовалась видео-конференц-связь.
Кристина Савинова, уголовно-правовая практика коллегии адвокатов Pen&Paper
Еще в 2015 году Пленум Верховного суда России указал, что при участии обвиняемого с использованием систем видео-конференц-связи суду надлежит разъяснить обвиняемому право на общение с защитником в условиях конфиденциальности и принять меры для его реализации. Нарушение права подсудимого пользоваться помощью адвоката является безусловным основанием для изменения или отмены судебного решения. Если же председательствующий разъяснил подсудимому его права, но он ими не воспользовался – нарушений, с нашей точки зрения, не усматривается. Равно как сложно даже вообразить ситуацию одновременного пересмотра 61 тысячи решений судов апелляционной инстанции.
Кроме того, из буквального толкования норм Уголовно-процессуального кодекса следует, что адвокат не вправе наедине и конфиденциально консультировать подзащитного в ходе самого судебного заседания – норма о конфиденциальности такого общения применима только для свиданий, то есть встреч вне рамок процессуальных, следственных действий и судебных заседаний. Даже в ходе следственных действий консультации разрешаются только в присутствии следователя. Поэтому непредставление такого канала при рассмотрении дела в апелляции вряд ли можно рассматривать как нарушение прав обвиняемых.
Нвер Гаспарян, советник Федеральной палаты адвокатов
Европейский суд неоднократно высказывался о том, что участие осужденного в апелляционной инстанции с использованием видеосвязи не является несовместимым с понятием справедливого судебного разбирательства. Но если у осужденного возникает желание в общении со своим защитником, то оно исключается в формате видеоконференции из-за невозможности обеспечить конфиденциальность. В таком случае суд обязан доставить подсудимого в заседание.
На мой взгляд, если соответствующего ходатайства от осужденного либо его защитника не поступило, то у суда апелляционной инстанции не было необходимости менять форму участия. В самом постановлении ЕСПЧ согласно имеющемуся переводу ничего не сказано о том, заявлялись ли такие ходатайства либо нет. В связи с этим нет оснований полагать, что по 61 тысяче апелляционных жалоб апелляционное рассмотрение по видеосвязи осуществлялось с нарушением Конвенции.
Юлия Невзорова, ведущий юрисконсульт КСК групп
Европейский суд обозначил несколько фактов, которые, скорее всего, повлияли на вывод о возможности рассмотрения дела без участия подсудимого. Так, адвокат не посещал его в следственном изоляторе, не обсуждал с ним оборонительную стратегию и не подавал никаких ходатайств. Подсудимый требовал назначения другого адвоката, но его просьбы были отклонены. Кроме того, в данном случае не было необходимости использовать видеоконференцсвязь, так как подсудимый находился в Москве и мог быть доставлен в заседание.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что незаконными можно будет признать только те приговоры российских судов, которые имеют аналогичные с данным судебным актом нарушения – то есть принцип преюдициальности, схожести, отвечает явным признакам бездействия со стороны государственных защитников. Напомню, что как такого принципа преюдиции у нас нет в российском праве, оно построено по принципу романо-германского, а не английского права, поэтому и конкретное дело – это отдельный случай, за основу этого случая другой акт в стопроцентное внимание быть принят не может (каждый случай индивидуален), он может быть просто учтен.