03.09.2018
Оскорбления полицейских и даже спорная религиозная литература не являются проявлением экстремизма. К такому выводу пришел Европейский суд по правам человека. Проблему российской судебной практики правозащитники видят в несовершенстве самого закона и выборе неквалифицированных экспертов.
03.09.2018. АПИ — Действующий федеральный закон признает экстремизмом практически любое возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни. К уголовной ответственности нередко привлекаются опубликовавшие даже небольшой комментарий на малопосещаемой странице в социальных сетях и иных интернет-ресурсах.
Спор разгорелся вокруг книг турецкого исламского богослова Бадиуззаман Саида Нурси, изданных на русском языке культурным образовательным фондом «Нуру Бади». Прокуратура Татарстана усмотрела в них экстремизм – попытку «подсознательно влиять на читателя, чтобы сформировать иррациональные ценности и мнения». По утверждению группы психологов, автор выступает за идею превосходства или неполноценности людей в зависимости от их религии, побуждает читателя смотреть на неверующих с презрением и отвращением. «Мусульмане, виновные в отступничестве от ислама, даже отрицали право на жизнь. Тексты Саида Нурси сформировали у читателя чувства отвращения, гнева, ненависти и вражды к неверующим», – утверждали эксперты.
Против такого толкования произведений Саида Нурси, рассматривающихся как неотъемлемая часть официальных учений ислама, выступил Совет муфтиев России. В представленном им альтернативном заключении утверждалось, что спорные тексты являются лишь комментарием к Корану, соответствующим классической версии ислама. Книги не содержали каких-либо экстремистских заявлений и не требовали насилия или этнической или религиозной вражды. «Хотя некоторые тексты действительно морально осуждали грешников и неверующих, обвиняя их в безнравственности современного общества, такой дискурс был характерен для всех религиозных текстов. Прочтение текстов также показало, что их автор способствовал мирному сосуществованию религий и диалогу между ними», – отмечалось в альтернативном заключении.
Позицию муфтиев поддержали многие иностранные ученые, католический священник, Уполномоченный по правам человека в России и другие авторитетные лица. Чтобы исключить противоречивые мнения специалистов, суд назначил независимую экспертизу, включив в рабочую группу филолога, психолога-лингвиста, социального психолога и психолога с факультетов лингвистики и психологии Российской академии наук. Но и они усмотрели в книгах Саида Нурси поощрение религиозной розни, негативные высказывания о неверующих, а также «унизительные изображения, неблагоприятную эмоциональную оценку и отрицательную оценку людей на основе их отношения к религии».
Основываясь на таком заключении, Коптевский районный суд Москвы признал спорные произведения экстремистской литературой: «Их содержание направлено на разжигание религиозных разногласий и пропаганду идеи превосходства или неполноценности граждан в зависимости от их религии. Они также выступают и оправдывают необходимость таких действий», – констатировал суд.
Дело в отношении еще одной книги Саида Нурси рассматривалось в Красноярске. Заявление прокурора основывалось на выводах специалистов Красноярского государственного педагогического университета. Суд запросил экспертное заключение в Московском государственном университете, ученые которого – два психолога и доктор философии в области религиоведения, сочли произведение «популярным изложением Корана»: «Основная часть текста посвящена восхвалению и прославлению Бога и его мудрости, как это принято для любой монотеистической религиозной традиции. Идеология Саида Нурси или его мировоззрение довольно традиционны для ислама», – заключили эксперты.
Однако служители Фемиды отклонили независимую позицию, согласившись с доводами красноярских ученых, и удовлетворили требования прокуратуры. Сам тираж был «приговорен» к уничтожению.
Издатель запрещенных в России книг и его руководитель Ибрагим Ибрагимов обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). По их мнению, отрывки в книгах, подтверждающие превосходство исламских духовных концепций, не направлены на разжигание религиозных разногласий. Ведь все религии, включая христианство, иудаизм и ислам, в своих религиозных текстах провозглашают превосходство своих религиозных учений и убеждений. Тогда как само понятие «экстремизма», закрепленное в российском законодательстве, очень расплывчато и допускает злоупотребления.
В свою очередь, представители России в Страсбурге сочли принятые отечественными судами решения обоснованными. Ведь основанное на книгах Саида Нурси международное религиозное движение «Нуржулар» еще в 2008 году было объявлено экстремистской организацией и запрещено решением Верховного суда России: «В демократических обществах, в которых несколько религий сосуществовали в одном и том же населении, необходимо установить ограничения на свободу проявлять свою религию или убеждения, чтобы согласовать интересы различных групп и обеспечить соблюдение убеждений каждого», – заявили чиновники.
Европейский суд констатировал, что спорные книги были написаны еще в первой половине XX века, в настоящее время переведены на десятки языков и доступны в интернете. В течение семи лет они издавались и в России, но власти не представили ни одного случая, когда бы они на практике вызвали межрелигиозную напряженность или привели к каким-либо пагубным последствиям. Мусульманские власти считают, что произведения Саида Нурси выступают за открытые и толерантные отношения и сотрудничество между религиями, а также против любого применения насилия.
По мнению страсбургских служителей Фемиды, российские суды, доверившись психологам и другим экспертам, необоснованно уклонились даже от попыток провести собственный правовой анализ соответствующих текстов. В частности, в решении Коптевского районного суда не указывалось, какие отрывки книг он считал проблематичными, каким образом они подстрекали к религиозным разногласиям и так далее. Отсутствие ссылок на признанные экстремистскими фрагменты лишило заявителей права повторно издать тексты после редактирования проблемных мест, то есть обжалуемые решения стали абсолютным запретом на публикацию и распространение рассматриваемых книг.
Также ЕСПЧ указал на допустимость определенного сравнения в религиозных текстах: «Религиозные группы не могут разумно ожидать освобождения от любой критики, они должны терпеть и признать отказ других от своих религиозных убеждений и даже распространение другими доктрин, враждебных их вере», – констатировал суд, признавая право заявителей нарушенным. В качестве компенсации причиненного морального вреда ЕСПЧ обязал Россию выплатить Ибрагиму Ибрагимову 7,5 тысяч евро.
Еще одно решение Страсбургский суд вынес по жалобе Саввы Терентьева. Критикуя незаконно проведенный, по его мнению, обыск, в оппозиционной сыктывкарской газете молодой активист назвал милиционеров «самыми тупыми и наименее образованными представителями животного мира». А также предложил поставить на центральных площадях всех городов печи как в Освенциме и два раза в день сжигать «ментов»: «Это было бы первым шагом к очищению общества от этой грязи».
Такой эмоциональный комментарий в блоге прокуратура расценила как разжигание ненависти и вражды, а также призывы к физическому истреблению социальной группы – сотрудников правоохранительных органов. В суде обвиняемый утверждал, что писал только о нарушающих закон милиционерах, тогда как иных он считает честными и уважаемыми должностными лицами. Кроме того, комментарий был адресован исключительно автору блога и не рассчитан на широкую аудиторию. Савва Терентьев также извинился перед бывшими узниками нацистских концентрационных лагерей и честными милиционерами, которые, возможно, чувствовали себя оскорбленными его комментарием.
Основываясь на экспертных заключениях, Сыктывкарский городской суд уличил обвиняемого в намерении отрицательно повлиять «на общественное мнение с целью разжигания социальной ненависти и вражды, эскалации социального конфликта и споров в обществе и пробуждения базовых инстинктов у людей». Савва Теретьев был признан виновным и приговорен к одному году лишения свободы условно.
Обосновывая необходимость уголовного преследования, представители России в ЕСПЧ утверждали, что спорный текст размещался в блоге с неограниченным доступом, то есть мог быть прочитан любым пользователем интернета. Судебные решения имели законную цель защиты репутации и прав российских полицейских. «Комментарий заявителя был обобщен и агрессивен, а потому его действия, несомненно, представляли опасность для общества», – утверждали чиновники.
В свою очередь, ЕСПЧ признал использование вульгарных фраз допустимым, если они служат лишь стилистическим целям. Различить шокирующий и оскорбительный язык можно только путем тщательного изучения контекста. Используемые автором ссылки на Освенцим и практику убийства нацистами могут быть оскорбительны для переживших Холокост, но российские суды и власти никогда не выдвигали тезис о защите прав таких лиц.
Признавая уголовное преследование и приговор нарушением прав заявителя на свободу слова, страсбургские служители Фемиды апеллировали к специальному докладу Совета по правам человека ООН, касающемуся особенностей публикаций в интернете: «Например, заявление, размещенное отдельным лицом для небольшой и ограниченной группы пользователей Facebook, не имеет такого же веса, как опубликованное на основном сайте. Точно так же художественное выражение следует рассматривать со ссылкой на его художественную ценность и контекст, учитывая, что искусство может быть использовано для провокации сильных чувств без намерения подстрекать к насилию, дискриминации или враждебности», – убеждены эксперты.
Вместе с тем в выплате денежной компенсации Савве Терентьеву было отказано – само по себе положительное решение ЕСПЧ счел достаточной справедливой компенсацией за любой понесенный моральный ущерб. Россия обязана возместить лишь понесенные заявителем судебные издержки в размере пяти тысяч евро.
Российская судебная практика свидетельствует, что чаще всего споры возникают из-за противоречивых заключений экспертов и доверия к ним со стороны служителей Фемиды. Так, транспортная прокуратура потребовала признать экстремистскими и конфисковать брошюры, ввозимые обществом «Свидетелей Иеговы» (ныне запрещенным в России). В представленном заключении АНО «Центр социокультурных экспертиз» экстремизм усматривался в том числе во фразах «для того, чтобы уничтожить своих врагов, Бог пошлет войско ангелов... Но своим друзьям Бог сохранит жизнь, так же как он сохранил жизнь Ною и его семье во время потопа». Лингвисты из Санкт-Петербургского государственного университета также выявили в исследованных текстах высказывания, обосновывающие необходимость совершения противоправных действий.
Ленинградский областной суд назначил комплексную лингвистическую религиоведческую экспертизу, поручив ее проведение специальному федеральному центру при Министерстве юстиции РФ. Его специалисты не обнаружили в книгах каких-либо призывов и унижений. Более того, по утверждению религиоведов, многие спорные фразы являлись цитатами из Библии. Эксперты сверили их по Синодальному переводу, официально используемому в том числе в Русской Православной Церкви: «Излагаемое в данном фрагменте брошюры учение, в целом, не специфично для «Свидетелей Иеговы», оно присуще не только им, но также и другим направлениям христианства, и восходит напрямую к тексту Библии», – заключили специалисты. Доверившись им, служители Фемиды отклонили требования прокуратуры.
Такое же решение Первоуральский городской суд Свердловской области принял в отношении книги «Избранные хадисы», изъятой у имама местной мечети. Эксперты-криминалисты Федеральной службы безопасности обнаружили в ней пропаганду исключительности и превосходства ислама над другими религиями, а также направленную на возбуждение религиозной ненависти и вражды по отношению к людям, не исповедующим ислам. К тому же автор книги – шейх Мухаммад Юсуф Кандехлави, был основоположником международного религиозного объединения «Таблиги Джамаат», решением Верховного суда России признанного экстремистским.
Но допрошенный в судебном заседании эксперт вынужден был признать, что экстремистских призывов к спорном тексте нет, а ссылки на иностранные источники он в меру своей компетенции проверить не смог. Суд пришел к выводу, что на самом деле произведение представляет собой развернутую и достаточно полную подборку основных фундаментальных текстов ислама: сур и аятов Корана, а также их толкований – хадисов. «Заявителем не представлено допустимых, достоверных и достаточных доказательств в подтверждение своих доводов об экстремистском характере материала», – констатировал суд, отклоняя требования прокуратуры. Свердловский областной суд поддержал такие выводы.
А Майкопский городской суд Адыгеи за отсутствием состава преступления прекратил уголовное дело, возбужденное против директора Института региональных биологических исследований Валерия Бриниха. Также судья Павел Агафонов вынес частное определение в адрес республиканского управления МВД РФ, признав оценивающего спорную статью «Молчание ягнят» сотрудника экспертно-криминалистического центра полиции Сергея Федяева некомпетентным. Привлечение специалиста, «не обладающего достаточными профессиональными знаниями для производства лингвистических экспертиз», привело к необоснованному уголовному преследованию невиновного.
С другой стороны, ЕСПЧ напоминает о врожденных дефектах российского законодательства об экстремизме, на которые Венецианская комиссия (консультативный орган Совета Европы по конституционному праву) указывала еще в 2012 году: «Провозглашение экстремистскими любого религиозного учения или прозелитизирующей деятельности, направленной на доказательство, что определенное мировоззрение является превосходным объяснением вселенной, может повлиять на свободу совести или религии многих людей и легко подвергаться насилию в стремлении подавить определенную церковь, тем самым затрагивая не только свободу совести или религии, но и свободу ассоциации», – отмечалось в заключении Венецианской комиссии.
Также, по мнению Европейского суда, Россия обязана придерживаться определения «экстремизма», закрепленного в ратифицированной нашей страной Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Она допускает введение уголовной ответственности только за насильственные действия, попытки захвата власти, организацию незаконных вооруженных формирований и иные опасные деяния.
Российские власти признают проблему законодательства. Еще три года назад по инициативе Президента России были приняты поправки, запрещающие относить к экстремистским главные книги основных мировых религий – Библию, Коран, Танах и Ганджур, а также цитаты из них. А в конце июня глава государства поручил общественному движению «Народный фронт «За Россию» совместно с Генеральной прокуратурой России провести анализ использования в правоприменительной практике понятий «экстремистское сообщество» и «преступление экстремистской направленности» (АПИ писало о начале реформы – Экстремистская декриминализация). Соответствующий отчет они должны будут представить к 15 сентября.
В Совете при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) считают необходимым совершенствовать как законодательство, так и судебную практику. В частности, закрепить в Уголовном кодексе РФ как квалифицирующий признак экстремизма применение, угрозы или призывы к насилию, а также явную поддержку насилия. Такие поправки, по мнению правозащитников, соответствуют Шанхайской конвенции и позволят исключить преследование за высказывания, не представляющие реальной угрозы защищаемым Конституцией России интересам. Критически оценивают члены СПЧ и практику проведения судебных экспертиз гуманитарного характера (лингвистических, психологических, политологических, социологических и других). Кроме того, правозащитники предлагают служителям Фемиды учитывать реальный масштаб аудитории опубликованных в интернете высказываний, ее качественный состав, а также степень авторитетности обвиняемого для его аудитории: «Многие высказывания в сети Интернет этически неприемлемы, однако в силу фактического отсутствия аудитории являются малозначительными и реальной общественной опасности не представляют», – убежден председатель СПЧ Михаил Федотов.
За преступления экстремистской направленности в 2017 году было осуждено 667 человек, в том числе 87 к реальному и 367 к условному лишению свободы, 78 к штрафу и 50 – к обязательным работам. Десять человек оправдано. Больше половины дел рассматривалось в особом порядке (при полном признании подсудимым своей вины).
Также суды удовлетворили 109 из 110 предъявленных административных исков о признании информационных материалов экстремистскими.
Елена Шахова, председатель правозащитной организации «Гражданский контроль»
Рассмотренные ЕСПЧ дела — яркая иллюстрация одной большой российской проблемы «антиэкстремистское законодательство и его кособокое применение».
В настоящее время в федеральный список включено четыре с половиной тысячи материалов, признанных экстремистскими. Где-то в его дебрях находятся и труды турецкого богослова Саида Нурси. В этом списке очень много религиозных текстов, и путь, которым попали туда эти, довольно типичен – плохо разбирающиеся в предмете эксперты подготовили соответствующее заключение. Именно оно было учтено судом. Тогда как все остальные многочисленные собранные защитой доказательства, в том числе практика судебных органов других стран, проигнорированы. В результате право граждан нашей многонациональной и многоконфессиональной Родины на свободу вероисповедания и выражения мнения было ограничено.
ЕСПЧ ставит вопрос: почему российские судьи самостоятельно не изучили тексты «спорных» книг, зачем решение отдается полностью на откуп экспертам? Ведь в соответствии с российским законодательством судьи должны принимать решение самостоятельно. Можно ли в этом случае говорить о самостоятельности?
Мы видим массу примеров возбуждения уголовных дел против оппозиционно настроенных граждан за разжигание ненависти к социальным группам «чиновники», «полицейские», «ватники». В деле Терентьева исследуется использование понятия «социальная группа», неоднократно критиковавшееся нашей правозащитной организацией. Неконкретность этого понятия дает широкие возможности для злоупотребления. В решении ЕСПЧ по этому делу также говорится о низком качестве законов.
Кроме того, полиция является государственным силовым ведомством, что предполагает высокую степень устойчивости к оскорблениям. Спорное и эмоциональное высказывание не должно было стать поводом для уголовного преследования — это чрезмерно. Возможность наступления последствий такого высказывания никак не была проанализирована российскими судами. Полагаю, что решение ЕСПЧ по делу Терентьева может стать дополнительным аргументом в пользу обсуждающейся сейчас декриминализации статьи 282 Уголовного кодекса РФ.
Даниил Берман, адвокат
В рамках даже российского уголовного законодательства действия, подобные рассмотренным в Страсбурге, нельзя квалифицировать как преступление. Очень много возбужденных за экстремизм дел является следствием злоупотребления со стороны органов обвинения. Причем государство не видит никаких нарушений при возбуждении «фейковых» уголовных дел даже после отмены приговоров. В свою очередь, искать злоупотребления со стороны адвокатов оно готово даже ночью с фонарями.
Вряд ли вынесенные ЕСПЧ решения способны что-либо в корне изменить. Да, адвокаты вправе на них ссылаться в ходе осуществления защиты по этой категории дел. Но, как правило, решения Европейского суда упорно игнорируются как следствием, так и российскими судами. И, по всей вероятности, защитники, которые взялись за подобные дела, смогут эффективно довести свою линию до логического конца только в самом ЕСПЧ. Хотя на самом деле такие решения должны обязывать уже на стадии следствия закрывать дела, которые вообще не могут возбуждаться. Во всяком случае, если государство хочет видеть подобные действия общественно опасными, оно обязано это делать в полном соответствии с нормами национального и международного права.
Очень жаль, что в области уголовного преследования у нас пока не появились идеи, позволяющие определить наличие состава преступления без ЕСПЧ. Надеюсь, что все-таки специалисты найдутся, иначе доверие к правосудию в России так и останется на очень низком уровне.
Александр Передрук, юрист НКО «Солдатские матери Санкт-Петербурга»
Европейский суд по правам человека формирует вполне однозначную практику по «экстремистским» делам – лишение свободы воспринимается как непропорциональное вмешательство в право на свободу выражения мнения, которое не может быть признано «необходимым в демократическом обществе». Да, высказывания Саввы Терентьева были явно чрезмерны и даже оскорбительны. Однако свобода выражения мнения касается не только «информации» или «идей», которые воспринимаются положительно, расцениваются как безобидные или не заслуживающие внимания, но и тех, которые оскорбляют, шокируют или возмущают. Эту позицию ЕСЧП сформулировал в далеком 1976 году.
Кроме того, Савва Терентьев опубликовал спорный комментарий во время политических событий, когда градус напряжения в обществе возрастает. А принципы свобода слова требуют, чтобы каждое вмешательство в право оценивалось с учетом всего контекста, в рамках которого мнение было высказано.
Анастасия Саморукова, Московская коллегия адвокатов «Правовой эксперт»
Решение по жалобе Саввы Терентьева, полагаю, будет очень полезно работающим по делам такого рода защитникам – в нем очень подробно указаны обстоятельства, на которые необходимо обращать внимание.
Вместе с тем надежд на изменение российской судебной практики у меня нет. Равно как и органы следствия обычно не обращают внимание на выводы Европейского суда. Они уверены, что «недочеты» в обвинительном заключении и материалах дела будут «подправлены» судом, который вынесет обвинительный приговор.
Адвокаты часто шутят о необходимости взыскания выплаченных по решению ЕСПЧ многотысячных компенсаций в евро персонально с принявших незаконное решение. Понятно, что такое «наказание рублем» незаконно и невозможно, но оно могло бы стимулировать этих должностных лиц более внимательно относиться к соблюдению закона.