25.04.2019
Четкой границы между правом на личную жизнь и свободой информации не существует. Суды пытаются найти баланс частного и публичного – интересов известных персон, с одной стороны, и желанием получить о них максимум сведений читателей – с другой. Поэтому многие решения вызывают порой агрессию со стороны желающих сохранять свои тайны звезд, политиков и бизнесменов.
25.04.2019. АПИ — Конституция России гарантирует как право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, так и свободу распространения информации. Схожие, порой противоречивые и равноценные принципы закреплены и в международных документах. Гражданский кодекс РФ, также подтверждая право граждан на защиту частной жизни, допускает сбор и распространение информации о ней в общественных или иных публичных интересах.
Конфликт разгорелся между семьей Сергея Безрукова и издательством «Комсомольская правда». Газета рассказала о бракосочетании актера и режиссера с новой супругой – Анной Матисон, взяв интервью у ее бабушки и опубликовав общие фотографии. Савеловский районный и Московский городской суды отклонили иск против журналистов, признав истца публичной личностью, занимающейся творческой деятельностью: «Затронутые в спорной публикации темы о жизни популярного в обществе деятеля культуры и искусства, взаимоотношениях в семье, творческих планах, желании иметь детей вызывают определенный общественный интерес. В публикации не раскрываются интимные аспекты личной жизни истца, результаты медицинского вмешательства, не имеется ничего, что могло бы тем или иным образом причинить вред его нематериальным благам», – заключили служители Фемиды.
Народный артист расценил неприятные для него решения «демонстрацией признаков системной аномалии» и потребовал от председателя Верховного суда России Вячеслава Лебедева срочной и тщательной проверки в отношении вынесших их судей. Однако высшая инстанция признала письмо Сергея Безрукова внепроцессуальным обращением и опубликовала как пример попытки незаконного вмешательства.
В свою очередь, Конституционный суд России пришел к выводу, что «сведения о частной жизни, в особенности интимного характера, не могут признаваться общественно значимой информацией только потому, что они касаются публичного лица, включая представителей творческих профессий». Вместе с тем, отказываясь рассматривать жалобу Сергея Безрукова по существу, служители конституционной Фемиды отметили, что заявитель не воспользовался «правом на забвение» – он мог обратиться к операторам поисковых систем с требованием прекратить выдачу ссылок на страницы, содержащие недостоверную или неактуальную информацию.
На самом деле Верховный суд России еще в 2010 году разграничил общественные и «праздные» интересы. К первым относятся, в частности, «потребность общества в обнаружении и раскрытии угрозы демократическому правовому государству и гражданскому обществу, общественной безопасности, окружающей среде». «Судам необходимо проводить разграничение между сообщением о фактах (даже весьма спорных), способным оказать положительное влияние на обсуждение в обществе вопросов, касающихся, например, исполнения своих функций должностными лицами и общественными деятелями, и сообщением подробностей частной жизни лица, не занимающегося какой-либо публичной деятельностью. В то время как в первом случае средства массовой информации выполняют общественный долг в деле информирования граждан по вопросам, представляющим общественный интерес, во втором случае такой роли они не играют», – разъяснила высшая инстанция.
В конце минувшего года Верховный суд России уточнил и само понятие «частной жизни»: она включает область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер. Вместе с тем не является нарушением использование общедоступной информации, в том числе с открытых страниц социальных сетей, официальных документов, видеосъемка на общедоступной территории и так далее. Более того, масс-медиа вправе «доводить сведения о ранее совершенных гражданином преступлениях до всех заинтересованных лиц, тем самым защищая их интересы в сфере воспитания детей, образования, предпринимательской и трудовой деятельности» (АПИ писало о таких разъяснениях высшей инстанции – Конституционная защита).
Схожего мнения придерживается и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Прецедентное решение было принято по жалобе принцессы Монако Каролины фон Ганновер, фотографии которой появились в бульварных газетах. На них августейшая особа была заснята с предполагаемым любовником во дворе ресторана, с детьми на каноэ, одна на велосипеде, на лыжном отдыхе на горном курорте, с принцем на выставке лошадей, в пляжном клубе в купальнике и так далее. Суд Германии отклонил иск принцессы против немецких издателей, указав, что истица как значимая фигура современной истории (Person der Zeitgeschichte) должна терпимо относиться к публикациям такого рода и фотографиям, сделанным в общественных местах. «Даже если постоянное преследование со стороны фотографов затрудняло ее повседневную жизнь, оно возникло вследствие законного желания информировать общественность», – заключили немецкие служители Фемиды.
Тогда как ЕСПЧ пришел к выводу, что рассматриваемая ситуация не относится к сфере политической или общественной дискуссии. Единственной целью публикации фотографий и статей было удовлетворение любопытства определенных читателей в отношении подробностей частной жизни заявителя, которое не может считаться вкладом в обсуждение вопросов общественной значимости. Удовлетворяя жалобу принцессы, Европейский суд подтвердил ее право на частную жизнь, возможность уединиться и защититься от «папарацци».
Практика подтверждает, что российские суды учитывают при разрешении дел как указания высшей инстанции, так и постановление ЕСПЧ. Те же Савеловский районный и Московский городской суды удовлетворили иск Сергея Безрукова к издателю газеты «Твой день!» АО «Ньюс Медиа», опубликовавшей сделанные скрытой камерой снимки. «Из содержания фотографий видно, что истец не смотрит в объектив фотоаппарата и не позирует фотографу. Доказательств получения согласия истца на использование его изображения ответчиком не представлено», – заключил суд.
Компенсацию с местной газеты удалось взыскать и главе Омутнинского муниципального района Кировской области Ивану Рыбачуку. Областной суд не усмотрел публичного интереса в публикации в статье фотографии чиновника, сделанной на праздновании Дня города и Дня металлурга. Правда, моральные страдания истца служители Фемиды оценили всего в две тысячи рублей.
Актриса театра и кино Ирина Леонова судилась с изданием «Дни.ру», опубликовавшим материал об ее расставании с гражданским мужем – актером Евгением Цыгановым. Признав нарушение прав на тайну частной жизни и использование фотографий, районный суд взыскал в пользу истицы в сумме 200 тысяч рублей. В свою очередь, апелляционная инстанция отменила это решение: «В публикации не раскрываются интимные аспекты личной жизни истца, не содержится никакой конкретной информации, не имеется ничего, что могло бы тем или иным образом причинить вред ее нематериальным благам. Фотографии были получены при съемке, которая проводилась в местах, открытых для свободного посещения, на публичном мероприятии. Из обстановки совершения фотосъемки очевидно следовало согласие истца на дальнейшее использование ее изображений. Использование ответчиком фотографий истца было вызвано публичным интересом», – констатировал Московский городской суд.
В отличие от кинозвезд и чиновников, гражданин Франции Симон Пико не был публичной фигурой. Он подал иск против ООО «Медиа Контент», опубликовавшего на сайте Life.ru подробный рассказ о его споре с бывшей российской супругой Мартой Адт об алиментах и проживании детей. Отклоняя требования иностранца, суд пришел к выводу, что «опубликовав спорные статьи, СМИ в данном случае выполняло общественный долг, информируя граждан о социально значимых вопросах, представляющих общественный интерес … на примере личной истории из жизни Марты Адт».
Ответчиками по искам о защите частной жизни нередко выступают другие граждане, чаще всего – соседи. Конфликт разгорается из-за размещения в Интернете самостоятельно сделанных фотографий, видеозаписей или даже самого факта установки видеокамеры.
Так, тверчанин Валерий Анучин предъявил иск петербурженке Елене Зориной, которая с помощью смартфона засняла его поведение на парковке. Такие действия он счел «незаконным сбором, хранением, использованием и распространением информации об его частной жизни». Причиненный моральный вред автомобилист оценил в полмиллиона рублей, потребовав также обязать ответчицу «предоставить доказательства удаления из базы данных смартфона фото- и видеофиксации его изображения». В ходе судебного разбирательства выяснились причины неприязненных отношений участников спора – ранее Валерий Анучин разбил принадлежащий Елене Зориной автомобиль BMW и скрылся с места дорожно-транспортного происшествия, за что был лишен водительских прав. Служители Фемиды констатировали, что фото- и видеосъемку на улице нельзя отнести к частной жизни истца, так как его поведение в обществе является публичным. «Доказательства того, что Зорина Е.В. в дальнейшем обнародовала или использовала фотографии или съемку истца, отсутствуют», – отмечается в решении суда. Не усмотрела оснований для удовлетворения требований Валерия Анучина и апелляционная инстанция.
Конфликтную ситуацию между проживающими в квартире на улице Корнейчука братьями Кедровыми разбирал Московский городской суд. Один из братьев без согласия второго поставил над дверью в свою комнату видеокамеру, направленную на общий коридор, фиксирующую вход в остальные комнаты и записывающую звук. Ответчик утверждал, что сделал это в целях самозащиты от агрессивного поведения истца, который сам провоцирует ссоры и использует для этого даже детей. Но суд не принял такую аргументацию – обязывая демонтировать камеру, он указал, что ее установка в общем коридоре квартиры позволяет фиксировать посетителей и жильцов, их время прихода и ухода, внешний вид и прочее, что нарушает права и законные интересы истца и членов его семьи. Правда, моральные страдания оценили всего в пять тысяч рублей.
В свою очередь, в схожей ситуации Санкт-Петербургский городской суд поддержал ответчика – установившего камеру в общей квартире инвалида Дмитрия Екимова. По его утверждению, истицы – его сестра и зять, в квартире не проживали, пытались вселить в нее посторонних лиц, которые угрожали ему и членам его семьи. Видеокамера была установлена исключительно в целях безопасности и сохранности имущества, а полученная запись – передана в полицию. Суд пришел к выводу, что единственная камера фиксирует только действия, происходящие на лестничной площадке: «При открытии двери каждый собственник квартиры должен разумно допускать возможность, что часть его жилого помещения может обозреваться кем-либо с публичного места, и потому не вправе ожидать сохранение в тайне участков квартиры, доступных непосредственному обзору с общедоступных публичных мест, коими являются подъездные помещения. Так как видеокамера установлена в публичном месте, получает только тот объем информации, который доступен обычному наблюдателю, ее установка не может нарушить право граждан на тайну личной жизни», – констатировал суд.
В 2018 году российские суды рассмотрели более 2 тысяч дел о защите права гражданина на изображение и иных неимущественных благ (кроме репутации, чести и достоинства). Истцы требовали взыскать возмещение прежде всего морального вреда, оцениваемого в 1,7 млрд рублей. Удовлетворено почти 1,5 тысячи исков (74 процента) на 463 млн рублей.
За нарушение неприкосновенности частной жизни осуждено 127 человек, в том числе два к реальному и девять к условным срокам лишения свободы, 44 человека оштрафованы, столько же приговорены к обязательным работам, 19 – к исправительным.
Светлана Кузеванова, юрист Центра защиты прав СМИ
Поиск баланса в делах, где защищается приватность и право на изображение, не самая простая задача. Вроде бы понятно, где именно проходит граница. Но на практике суды не всегда однозначно устанавливают «общественный интерес», то сужая, то расширяя его, исходя из собственных представлений о важности и значимости той или иной информации для общества. Отсутствие качественного определения этого критерия лишь добавляет неопределенности в перспективах судебного разбирательства.
Поэтому чаще всего процессы о защите права на неприкосновенность частной жизни представляют собой попытку установить справедливый баланс между спорящими правами не на основании четких, сформулированных в законе правил, а на основании субъективного представления суда о том, что такое частная жизнь и нужно ли обществу о ней что-то знать.
Анастасия Рагулина, директор юридической группы «Яковлев и Партнеры»
Права на защиту частной жизни и на свободу выражения являются равноценными, а значит, ни одно из них нельзя признать превалирующим. При размещении в средствах массовой информации сведений о деятельности публичных лиц неизбежно происходит столкновение частных и публичных интересов.
Оценивая соблюдение их баланса, суды отталкиваются от содержания информации и формы ее изложения. Практика свидетельствует, что российские суды выработали ряд критериев для рассмотрения таких споров. Так, интерес к частной жизни публичного лица должен носить общественный, а не обывательский характер. То есть освещение фактов не должно «скатываться к смакованию» подробностей личной жизни, которое по своей сути не может представлять ценности для общества. Также распространяемая информация должна иметь для читателей положительное влияние. Например, поднять вопрос о социально значимой проблеме, успокоить общественность относительно состояния здоровья и так далее. Кроме того, публикуемые материал не должны носить заведомо ложный или оскорбительный характер. Учитывается и факт распространения уже общедоступных сведений.
Конечно, при рассмотрении таких споров судам достаточно сложно быть объективными, поскольку нет четких, очерченных границ, позволяющих прийти к правильному решению. Более того, эти споры всегда носят слишком индивидуальный характер, который не позволяет решать их по шаблону. В делах такого рода много «отдано» судейскому усмотрению. На наш взгляд, суд должен руководствоваться тем правилом, что свобода мысли и слова не может быть инструментом нарушения прав других лиц.
Всеволод Сазонов, советник Федеральной палаты адвокатов
В российских судах уже сформировалась практика рассмотрения споров о защите частной жизни в средствах массовой информации. Позиция судов прежде всего основывается на том, что публичное лицо должно быть готово к повышенному интересу к своей персоне по принципу публичности. Поэтому если оно не докажет, что информация о его жизни или фотографии получены незаконным способом помимо его воли, то и защитой, как таковой, данное лицо обеспечено быть не может.
Наиболее спорными являются вопросы, связанные с компенсацией морального вреда в случае удовлетворения исков о защите частной жизни. Суды или вообще отклоняют такие требования, или взыскивают символические суммы, тем самым фактически создавая благоприятный режим для журналистов, не несущих при этом никакой ответственности за свои незаконные действия.