17.06.2019
Полиция имеет законное право почти в любой момент вторгаться в частное жилье и офисы. Нередко обыски проводятся под видом осмотра места происшествия или обследования. Суды пассивно относятся к возложенной на них функции контроля за проведением следственных мероприятий.
17.06.2019. АПИ — Конституция России гарантирует неприкосновенность жилище. В то же время допускается, что посторонние вправе проникать в него как на основании судебного решения, так и в иных установленных законом случаях. Даже мизерных гарантий не имеют офисы, иные нежилые помещения и хозяйственные постройки (гаражи, сараи, бани и тому подобные), в том числе находящиеся в частной собственности.
По закону правоохранительным органам разрешается проводить осмотр, обследование помещений и обыски. Права владельцев недвижимости в этих случаях кардинально отличаются.
Осмотр места происшествия, документов и предметов допускается даже до возбуждения уголовного дела. При этом следователи вправе изымать предметы, которые «могут иметь отношение» к совершенному преступлению. Для изъятия электронных носителей (дисков компьютеров, серверов и иные) требуется участие специалиста. В то же время следователям запрещается принудительное вскрытие дверей, замков, сейфов и иных хранилищ, а присутствующие при осмотре вправе свободно общаться, пользоваться телефоном и иными средствами связи.
Действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ допускает осмотр жилища только с согласия проживающих или на основании судебного решения. Для вторжения в офис и иные помещения организации достаточно постановления следователя, однако ему предписывается пригласить представителей компании.
Вместе с тем собственнику недвижимости следователи не обязаны предъявлять и вручать постановление о проведении процессуального действия. Не вправе рассчитывать владелец помещения, в том числе жилого, на получение копии протокола осмотра. Кроме того, местом совершения экономического или должностного преступления правоохранительные органы нередко признают офисы, иные помещения и даже квартиры, в которых предположительно принимались решения о заключении сделок, переводе денег и совершении других противоправных деяний.
Так называемое обследование проводится в рамках оперативно-разыскной деятельности, в том числе когда преступление еще, возможно, и не совершено. Для вторжения в жилище требуется судебное решение, в офисы и иные помещения – достаточно распоряжения руководителя следственного органа. Однако владельцу обследуемого помещения должна вручаться его копия, а по окончанию мероприятия – составленный по итогам акт.
Самое сложное следственное действие – обыск. Проводить его в жилище допускается только с санкции суда, в иных помещениях – на основании постановления следователя. В отличие от осмотра и обследования, присутствующим могут запретить покидать помещение, общаться друг с другом и пользоваться средствами связи. Также находящихся в офисе или квартире следователи вправе подвергнуть личному досмотру и обыскать их личные вещи. Обследование и обыски могут проводиться только в присутствии понятых.
До начала мероприятия следователь обязан предложить добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Теоретически такое «сотрудничество» поможет исключить проведение малоприятного обыска, но решение этого вопроса закон делегирует исключительно самому следователю. Он вправе требовать открыть любые помещения, сейфы и иные хранилища, а при отказе владельца – принудительно вскрыть их. Все изымаемые предметы, документы и ценности должны быть внесены в протокол с точным указанием их количества, меры, веса, индивидуальных признаков и предположительной стоимости.
Согласно разъяснениям Верховного суда России, рассматривая ходатайство о производстве следственного действия, судья обязан в каждом случае проверить не только формальное соблюдение порядку его предъявления, но и наличие фактических обстоятельств, служащих основанием для проведения обыска. В частности, следствие должно указать «достаточные данные, что в указанном жилище могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела».
Причем формально рассматривать эти вопросы предписывается в открытом судебном заседании. Но на практике дело разрешается фактически заочно и без какого-либо состязания. Ибо в целях безотлагательного судебного контроля такие вопросы рассматриваются в сжатые сроки, а потому участие самих граждан – собственников жилья, в судебном заседании законом не предусматривается. Равно как они не извещаются о времени и месте рассмотрения дела, и их неявка не препятствует вынесению решения о проведении следственного действия и вторжения в жилье. Единственное, что могут «жертвы» обысков и иных действий, – постфактум оспаривать законность их проведения. В случае принятия положительного для заявителя решения все собранные в ходе обыска доказательства признаются недопустимыми.
Конституционный суд России не усмотрел в таком подходе нарушений гарантированного основным законом права на участие в судебном разбирательстве, обязав служителей Фемиды лишь направлять гражданам, в отношении которых был санкционирован обыск, копию судебного решения. «Такой подход к определению пределов судебного контроля с участием заинтересованного лица за действиями органов уголовного преследования согласуется с прецедентной практикой Европейского суда по правам человека. Решение о вмешательстве органов исполнительной власти в права отдельных лиц не подлежит судебному контролю по инициативе заинтересованного лица и с его участием до тех пор, пока оно остается тайным по законным основаниям. Однако после прекращения такого вмешательства решение, как только представится возможным, должно подпадать под действие судебного контроля с участием заинтересованного лица», – отмечается в определении высшей инстанции.
При этом служители Фемиды обязаны уведомлять граждан, конституционные права которых были нарушены в результате вторжения полицейских в жилище, о проведении заседания. Так, Суд Чукотского автономного округа отменил решения, вынесенные в отсутствии заинтересованных лиц. «В представленных в суд материалах не имеется сведений о разъяснении следователем права заявить ходатайство об участии в судебном заседании по проверке законности проведенного обыска, следователем не предприняты меры для обеспечения возможности осуществления указанного права, не указан суд, в котором в последующем проведено судебное заседание. О дате, времени и месте рассмотрения материала гражданке, в жилище которой был проведен обыск, сообщено за 30 минут до начала судебного заседания. Таким образом, при рассмотрении материала о производстве обыска в жилище существенно нарушено право на доступ к правосудию, выраженное в отсутствии реальной возможности участвовать в судебном заседании», – отмечается в решении апелляционной коллегии. В другом случае служители Фемиды усмотрели нарушение, так как предоставленного гражданину времени было недостаточно, чтобы доехать до здания суда на автобусе.
Кроме того, в «не терпящих отлагательства случаях» действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ разрешает проводить осмотры, обследования и обыски даже без получения судебного разрешения – на основании постановления следователя или дознавателя. Но в течение 24 часов с начала проведения следственного действия они обязаны уведомить служителей Фемиды и прокурора. Если обыск или иное мероприятие признают незаконным, все полученные в ходе его проведения доказательства считаются недопустимыми. Правда, такие решения принимаются крайне редко.
К тому же Пленум Верховного суда России достаточно широко толкует «исключительные случаи». Так, фактически самовольно правоохранительные органы вправе вламываться в квартиру при наличии «достаточных оснований полагать», что находящееся в ней лицо «скрывает при себе предметы или документы, могущие иметь значение для уголовного дела». Такая формулировка оправдывает внесудебный обыск почти в любой ситуации. Также не терпящим отлагательства случаем признается реальная угроза уничтожения или сокрытия предметов или орудий преступления, предотвращение или пресечение преступления и другие ситуации.
Нерешенным остается и вопрос противоречивых мнений проживающих в квартире о проведении следственных действий – один может согласиться пустить оперативников, другой – категорически возражать. Верховный суд России подчеркивает, что при возражении хотя бы одного собственника жилья следователь обязан ходатайствовать о получении судебной санкции. Такую же позицию разделяет и Конституционный суд России.
Тогда как на местах нередко принимаются прямо противоположные решения. Например, рассматривая кассационную жалобу осужденного за сбыт психотропных веществ Дмитрия Зайцева, Санкт-Петербургский городской суд констатировал, что «действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит требований о получении согласия всех проживающих в жилище для производства его осмотра». А Московский областной суд подтвердил возможность получения разрешения на осмотр не у собственника, а у «лица, на протяжении длительного времени проживавшего в этой квартире».
По данным портала «Судебная статистика РФ», в 2018 году суды рассмотрели 189,4 тысячи ходатайств следственных органов о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, а также обысков и выемок, 1807 тысяч из них (95,3 процента) были удовлетворены.
Татьяна Ножкина, партнер Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Практика показывает, что в ходе обыска правоохранительные органы стараются изъять максимальное количество электронных носителей, на которых хранится важная информация о финансово-хозяйственной деятельности компании. При этом лица, производящие обыск, зачастую отказывают в копировании содержимого изымаемых носителей под предлогом, что это помешает расследованию, либо ссылаются на отсутствие соответствующего специалиста. Нередко случается противодействие в допуске адвоката по разным причинам. Одновременно с обыском офиса зачастую допрашивают сотрудников компании.
При проведении любых следственных действий нельзя впадать в крайности. С одной стороны, не стоит спорить с представителями правоохранительных органов. В частности, во время обыска лучше добровольно открыть сейфы, так как их могут просто взломать. Не стоит отказываться от подписи протокола обыска, более эффективно его подписать с указанием всех нарушений, которые, по вашему мнению, были допущены лицами, производящими обыск.
С другой стороны нельзя относиться к происходящему и пассивно. Во всех случаях необходимо пользоваться своими правами, в том числе вызывать адвоката. Не стоит спешить выдавать пароли от компьютеров и иных технических устройств, никогда не соглашайтесь на параллельное проведение допроса во время обыска. Вы всегда можете сослаться на то, что желаете воспользоваться правом давать показания в присутствии вашего адвоката. Для предупреждения изъятия важных для работы документов не храните их на рабочем столе в общем доступе.
Нвер Гаспарян, советник Федеральной палаты адвокатов
В целом действующее законодательство защищает права граждан на неприкосновенность жилища. Почти во всех случаях предусматривается получение судебного разрешения, дача которого предполагает проверку оснований для вторжения, соблюдение процедуры, процессуальных гарантий и так далее.
При производстве обыска закон не определяет конкретное время, в течение которого владелец вправе открыть двери своего жилища для сотрудников правоохранительных органов. Но в случае, если он откажется это делать, дверь правомерно могут взломать. Вопрос возможности использования средств связи в ходе обыска также не урегулирован в законе и на практике решается по усмотрению следователя. Но с учетом права на присутствие в ходе обыска защитника либо адвоката, ходатайство о его вызове по телефону представляется логичным и основательным.
На практике конституционные права граждан на неприкосновенность жилища при проведении обыска (осмотра, обследования) соблюдаются неудовлетворительно. К сожалению, суды не подвергают критической оценке представляемые им правоохранительными органами материалы, отказываются проверять достоверность оперативной информации и обоснованность доводов стороны обвинения. Бывает достаточным указать в ходатайстве, что по имеющимся оперативным данным в конкретном жилище могут храниться запрещенные предметы, а суд этому просто поверит. Как результат, удовлетворяемость таких обращений достигает 95-96 процента. То есть разрешение дается почти всегда, если следователь этого пожелает.
Роман Скляр, управляющий партнер юридической фирмы «Интеллектуальный капитал»
Процедура проведения следственных действий в жилище всегда являлась предметом дискуссии между общественными организациями, адвокатами и правоохранительными органами. Необходимо отметить, что УПК РФ хорошо защищает проживающих в жилом помещении от незаконного вторжения со стороны полиции.
Очень часто возникают споры о возможности более лояльного процессуального подхода при расследовании ненасильственного или экономического преступления. Однако многие забывают, что общественная опасность должностного или экономического преступления зачастую во много раз выше, чем насильственного. А место происшествия может быть какое угодно, как при любых преступлениях: квартира, дом, автомобиль, кабинет, ресторан и другие.
В целом процессуальные нормы при проведении осмотра места происшествия и при проведении обыска соблюдаются. Негативную реакцию общества скорее вызывает некорректное поведение некоторых сотрудников в ходе проведения следственных действий. Но в последнее время указанные случаи не так уж и часты – в основном участники процесса с обеих сторон стараются бесконфликтно провести обыск или иное мероприятие.