11.07.2019
Законопослушные граждане, отстаивающие свое право на жизнь и имущество, могут оказаться на скамье подсудимых по обвинению даже в убийстве. Противоречивую практику обобщил Верховный суд России. В свою очередь бизнесменам по существу разрешили совершать преступления с «добрыми намерениями».
11.07.2019. АПИ — Действующий Уголовный кодекс РФ освобождает от ответственности за причинение вреда посягающему в состоянии необходимой обороны – защиты личности, прав и охраняемых законом интересов общества или государства. Также допускается безнаказанно совершать формально считающиеся преступлением деяния в состоянии крайней необходимости. Правда, на обвиняемого по существу возлагается бремя доказывания наличия таких причин, а любые несоразмерные действия обороняющегося также влекут уголовную ответственность.
Одно из спорных дел в июне было рассмотрено в Забайкальском крае. Ларису Кошель районный суд приговорил к восьми с половиной годам лишения свободы за убийство своего мужа. В апелляционной жалобе прокурор настаивал на усилении меры наказания с учетом отягчающего обстоятельства – совершения преступления в состоянии опьянения.
Однако краевой суд пришел к диаметрально противоположному выводу. В течение всего дня супруг вел себя агрессивно, оскорблял и унижал жену, избивал ее и их ребенка. Лариса Кошель дважды вызывала полицию и скорую помощь. Вечером супруг вновь напал и стал ее душить, что вынудило использовать против агрессора нож. Служители Фемиды учли, что обвиняемая являлась инвалидом второй группы и без протезов была лишена возможности убежать или уклониться от нападения. Вместе с тем убитый «не совершал явных действий, создававших непосредственную угрозу жизни» супруги, а потому ее ответные меры не соответствовали характеру и степени посягательства. «Использование ею при совершении преступления ножей, орудий, обладающих значительными поражающими свойствами, нанесения ударов в расположение жизненно важных органов, большое количество причиненных ранений, бесспорно свидетельствуют о наличии у нее умысла, направленного на причинение Кошель Д.А. смерти. Она совершила все необходимые для этого действия», – заключила апелляционная коллегия, признавая Ларису Кошель виновной в превышении необходимой обороны. Она была освобождена из-под стражи и приговорена к полутора годам ограничения свободы.
Обобщенная Верховным судом России практика показывает, что почти во всех подобных случаях «битые» жены сначала обвиняются в убийстве чаще всего пьяного супруга. Отсутствие у них на то умысла признает апелляционная, а порой только кассационная инстанция. Поэтому в обзоре указывается на допускаемые служителями Фемиды ошибки в оценке ситуации.
В качестве так называемого «казуса» приводится схожее дело против екатеринбурженки Лисицыной. По версии обвинения она намеренно нанесла кухонным ножом смертельное увечье мирно лежащему на диване мужу. Первая и апелляционная инстанции признали женщину виновной. Тогда как кассационная коллегия указала на признаки необходимой обороны, так как до этого супруг более двух часов избивал обвиняемую, а также первым применил в качестве оружия нож и причинил три резаных раны. «С учетом обстановки, возникшей в результате конфликта, для Лисицыной, державшей малолетнего ребенка на руках и не имевшей возможности отразить посягательство, не был ясен момент его окончания и имелись достаточные основания полагать, что потерпевший продолжит свои противоправные действия и может лишить ее жизни», – заключил Свердловский областной суд, прекращая уголовное дело за отсутствием состава преступления.
За убийство своего мужа первоначально была осуждена и пермячка Светлана Шарова. Суды первой и апелляционной инстанции признали, что супруг провоцировал обвиняемую, но именно она первая взяла нож и нанесла ему два удара, то есть в момент совершения преступления не находилась в состоянии необходимой обороны или аффекта. Оказание первой помощи потерпевшему краевой суд расценил только как смягчающее обстоятельство. Однако высшая инстанция отменила приговор как ошибочный. При пересмотре служители Фемиды пришли к выводу, что женщина реально испугалась высказывавшихся в ее адрес угроз, поскольку агрессор был возбужден и находился в состоянии алкогольного опьянения. В итоге ее действия были квалифицированы как превышение необходимой обороны, за истечением срока давности уголовное дело прекращено, а отсидевшая больше двух лет Светлана Шарова освобождена.
Для установления пределов необходимой обороны Верховный суд России предписывает принимать во внимание соответствие средств защиты и нападения, характер опасности, силы обороняющегося и возможности по отражению агрессии, количество нападающих и защищающихся, их возраст, физическое развитие, наличие оружия, место и время посягательства, внезапность и интенсивность нападения, другие фактические обстоятельства. Действия защищающегося, который вследствие неожиданности посягательства не мог объективно оценить степень и характер опасности, не являются превышением пределов необходимой обороны. Равно как переход оружия от нападающего лица к оборонявшемуся само по себе не может свидетельствовать об окончании агрессии.
В качестве примера правильной самозащиты служители Фемиды приводят дело егеря Виктора Михайловского, оправданного мурманскими присяжными. По версии обвинения он намеренно убил двух браконьеров – бывшего и действующего полицейских, которые находились в состоянии опьянения и были вооружены. Однако «народный» суд поверил показаниям инспектора, который вынужден был защищать себя и малолетнего сына от агрессии, сделал предупредительные выстрелы в воздух из карабина и вынужденно применил оружие против нападавших. «Установленные вердиктом коллегии присяжных заседателей действия в отношении Михайловского свидетельствуют о наличии реальной угрозы жизни оправданного, а потому он вправе был защищать себя и сына любыми способами, в том числе с применением огнестрельного оружия», – постановила высшая инстанция, подтверждая оправдательный приговор.
Невиновным признали и жителя Башкортостана Махмудова: имея нож, он отражал агрессию двух находящихся в состоянии опьянения человек, которые его били и пытались задушить. «Учитывая субъективное восприятие возникшей конфликтной ситуации и угроз со стороны нападавших, когда от удушения и наносимых телесных повреждений он начинал терять сознание, а также количество нападавших, их агрессивную настроенность, суд обоснованно нашел правомерным осуществление необходимой обороны избранным Махмудовым способом», – заключил суд. К такому же выводу пришла и апелляционная коллегия.
Кроме того, по мнению Верховного суда России, при посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из них меры защиты, соразмерные характеру и опасности всей группы. Так, районный и городской суды столицы осудили профессионального бильярдиста Артема Сагайдака, признав удар кием в голову явно несоразмерным используемому нападавшими стеклянному графину. А будучи опытным спортсменом и имея поставленный удар кием, обвиняемый не мог не осознавать последствия его нанесения. В свою очередь президиум Московского областного суда отменил приговор и не усмотрел в действиях бильярдиста состава преступления: «Конкретные обстоятельства происшествия давали Сагайдаку А.Ю. основания считать, что ему угрожает реальная опасность со стороны нападавших. Не имея возможности избежать конфликта из-за внезапности нападения, Сагайдак А.Ю., нанося удар кием в голову потерпевшего, находился в состоянии необходимой обороны», – отмечается в постановлении.
А вот житель Бурейска Николай Кулинич, по мнению высшей инстанции, использовал несоразмерные средства для защиты нарушенных своих прав. Было установлено, что потерпевший отобрал ключи от принадлежащего обвиняемому автомобиля, а на просьбу вернуть – ударил его кулаком в лицо. После этого автовладелец использовал против «воришки» нож – единственный удар оказался смертельным. Амурский краевой суд квалифицировал действия обвиняемого как превышение необходимой обороны, однако высшая инстанция признала его совершившим убийство: «Несмотря на то, что потерпевший был моложе и сильнее Кулинича, у последнего была реальная возможность избежать дальнейшего конфликта с потерпевшим, однако он выбрал иной способ разрешения ситуации. В результате потерпевшему было причинено проникающее смертельное ножевое ранение», – констатировал Верховный суд России. В итоге автомобилист был приговорен к семи с половиной годам лишения свободы в колонии строгого режима.
С другой стороны, далеко не всегда инициатор конфликта является виновной стороной, а отражающий такое нападение – потерпевшим. В качестве примера высшая инстанция приводит дело жителя Хакасии Дмитрия Богданова, осужденного к 17 годам лишения свободы за убийство двух человек. Было установлено, что один из них первым ударил его монтировкой, однако обвиняемый смог ее отобрать и впоследствии использовать против уже безоружных. По уверению самого Дмитрия Богданова, он наносил удары в состоянии аффекта и не мог точно оценить обстановку, в том числе определить момент окончания посягательств на него. Но суд эти доводы не принял: «Дальнейшие действия Богданова Д.А., который вылез с монтировкой из фургона и проследовал к находившимся около автомобиля потерпевшим, свидетельствуют, что он желал продолжить конфликт. При этом реальная угроза продолжения посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни или здоровья Богданова Д.А., отсутствовала», – констатировал суд.
Равно как не признаются самообороной действия спровоцировавшего нападение с целью совершения противоправных действий. Так, за убийство, покушение на убийство и иные проступки омич Канат Адырбаев был приговорен к 23 годам лишения свободы. Именно он выступал инициатором конфликта и первым использовал нож: «Подсудимый в состоянии необходимой обороны не находился, не руководствовался целями защиты, а применил нож в ходе конфликта на почве возникших личных неприязненных отношений при отсутствии посягательства и реальной угрозы для его жизни и здоровья со стороны потерпевших», – отмечается в приговоре. Высшая инстанция признала его законным и обоснованным.
Не влечет уголовной ответственности и совершение предусмотренных Уголовным кодексом РФ деяний в состоянии крайней необходимости – для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и ее правам, а также охраняемым законом интересам общества или государства. Но только при условии, что такая опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов той самой крайней необходимости.
По данным Верховного суда России, такие споры преимущественно возникают при рассмотрении уголовных дел по преступлениям в сфере экономической деятельности, в том числе совершенным руководителями коммерческих организаций и индивидуальными предпринимателями. Показательным «казусом» является дело генерального директора Нижнетагильского котельно-радиаторного завода Анатолия Караваева, который, по версии обвинения, скрыл от уплаты налогов почти 39 млн рублей – по требованию подсудимого аффилированные структуры предприятия перечисляли дебиторскую задолженность, минуя его счета, тогда как руководитель утверждал об убыточности деятельности.
Однако выяснилось, что на самом деле средства направлялись на выплату заработной платы рабочим, оплату электроэнергии и хозяйственные нужды завода, являющегося опасным производственным объектом. Тогда как первоочередная уплата налогов могла не только привести к остановке предприятия, но и обесточиванию опасного производства, взрыву оборудования и человеческим жертвам. «Опасность остановки производства на предприятии была реальной, обусловленной отсутствием сырья и иных материалов, возможным отключением электроэнергии, эксплуатацией опасных производственных объектов, для штатного прекращения работы некоторых из которых необходима длительная и дорогостоящая подготовка. В результате действий Караваева по распоряжению дебиторской задолженностью завода в указанный период предотвращен более существенный вред охраняемым уголовным законом интересам общества и государства», – заключил суд, вынося оправдательный приговор.
Добросовестным служители Фемиды признали и руководителя брянского МУП «Возрождение» Виталия Шелепко. Предприятие длительное время вело добычу питьевой воды, не имея надлежащей лицензии. Тем не менее директор предпринял все необходимые действия для ее получения, а остановка формально незаконной деятельности привела бы к прекращению водоснабжения населения, социально значимых объектов и промышленности. «Бесспорные доказательства наличия умысла на совершение инкриминируемого ему преступления по делу отсутствуют. Они были выполнены по согласованию с представителями органов исполнительной власти и обусловлены в том числе опасностью срыва отопительного сезона в населенных пунктах с большим числом жителей и социальной инфраструктурой», – отмечается в постановлении областного суда о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления.
Крайняя необходимость может возникать и в быту. Например, оправдательный приговор Московский городской суд вынес в отношении жительницы столицы Бариновой, осужденной за нарушение конституционного права соседей на неприкосновенность жилища. Обвиняемая не отрицала, что действительно самовольно вошла в расположенную выше этажом квартиру, но исключительно с целью перекрыть воду, которая заливала ее жилье. Находящиеся в помещении дети против ее действий не возражали. Отрицая необходимость такого проникновения, суд первой инстанции указал на факт вызова сантехника. В свою очередь кассационная коллегия констатировала, что по смыслу Уголовного кодекса РФ нарушение неприкосновенности жилища в не терпящих отлагательства случаях (для предупреждения пожара, пресечения преступления и тому подобного) не является противоправным.
По данным Верховного суда России, в 2018 году за убийство при превышении пределов необходимой обороны было осуждено 228 человек, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в такой же ситуации – 522 лица.
Виктор Ушакевич, адвокатское бюро «Торн»
В обзоре Верховного суда России представлены отдельные – как верные, так и ошибочные примеры оценки исключающих преступность деяния обстоятельств. С другой стороны, он подтвердил тенденции применения законодательства о самообороне. По сути – законным использование против агрессора любых средств в целях защиты признается, только если нападение представляет реальную угрозу для жизни. Либо когда нападение было неожиданным настолько, что обороняющийся сходу не мог оценить степень угрозы для его жизни (например, в дом ночью забрался грабитель или на человека нападают сзади и тащат в машину). Вот только признают ли следователь и суд такое нападение достаточно неожиданным – это вопрос каждого отдельного случая и обстоятельств, в которых он имел место. В обзоре подобной практики, к сожалению, не приводится.
Если же в ходе нападения вас не убивают или хотя бы не угрожают немедленно убить, то использование против нападающего средств, с высокой долей вероятности ведущих к смерти, будет расцениваться как превышение пределов необходимой обороны. Такими средствами считаются, в частности, удары тяжелыми предметами по голове, нож, пистолет и так далее. Множество приведенных в обзоре дел являются тому подтверждением.
Доводы о наличии крайней необходимости чаще всего заявляются при рассмотрении преступлений в сфере экономики, в том числе неуплаты налогов и невыплаты заработной платы. На такие обстоятельства указывает примерно каждый второй обвиняемый в сокрытии средств от уплаты налогов, но в минувшем году только в одном таком деле суд принял довод об угрозе крупной аварии на предприятии, являющемся исполнителем гособоронзаказа. В большинстве же случаев версия о необходимости использования денежных средств на поддержание работоспособности предприятия и сохранение рабочих мест для дальнейшей стабильной деятельности трактуется органами следствия и судом как личная заинтересованность руководителя в сохранении своей должности. А если директор одновременно является и собственником предприятия – еще и в получении прибыли. То есть в конечном итоге этот аргумент оборачивается против обвиняемого. Если только эта версия не «усилена» подтвержденными данными об имевшейся угрозе, сопоставимой с техногенной катастрофой.
Виктория Велюга, юридическая фирма «Интеллектуальный капитал»
Обороняясь, человек защищается от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным именно для жизни и здоровья. В свою очередь причинение вреда здоровью или жизни преступника при посягательствах на материальные ценности не может быть рассмотрено в качестве самообороны. То есть нельзя нападать на грабителя с ножом, пытаясь защитить свое имущество.
Но в обратной ситуации – когда нож у преступника и в его действиях прямо усматривается реальная угроза применения оружия (явно демонстрирует нож, приставил его к вашему телу, грозится убить при отказе отдать кошелек и прочие) – обороняющийся вправе защищать свою жизнь любыми возможными в такой ситуации способами.