10.02.2020
Владельцы финансово несостоятельных компаний признаются кредиторами «второго сорта» – практику выплаты долгов контролирующим и аффилированным лицам в ходе банкротства представил Верховный суд России. Его выводы призваны защитить добросовестных участников рынка, работников предприятий, потребителей, интересы банков и других кредиторов.
10.02.2020. АПИ — По оценке Федеральной налоговой службы, только каждая десятая объявляемая несостоятельной компания действительно пострадала по объективным обстоятельствам, тогда как основная часть осознанно идет к банкротству для списания долга. Поэтому в большинстве дел встречаются различные злоупотребления. Одна из распространенных практик – предъявление порой многомиллионных требований со стороны владельца бизнеса или иным образом связанных с ним лиц по зачастую поддельным документам. Это позволяет им стать главными кредиторами, назначить «карманного» управляющего и иным образом по существу управлять процедурой.
Один из показательных примеров – дело о банкротстве ООО «Конструктор», прославившегося поставками неработающих эскалаторов для петербургского и нижегородского метрополитенов. На роль главного кредитора претендовал Виктор Христич – отец владельца и руководителя должника, якобы передавший компании сына права на патент и не получивший причитающийся за его использование гонорар в 58 млн рублей. Суд исключил «лжекредитора», не обнаружив сведений о реальном использовании каких-либо изобретений.
Иное решение было принято по требованиям компании «СЛГ», в 2007-2010 годах выкупившей 13-миллионный долг ООО «Горки-8» перед группой «Система-Галс». Впоследствии эта задолженность неоднократно переводилась, в том числе в зачет продажи ценных бумаг и так далее. При всех сомнениях кредитору удалось доказать свою добросовестность, в том числе фактическое предоставление ссуды. Кроме того, первоначальный кредитор не был аффилирован с должником. «Мнимость и притворность сделок, равно как и злоупотребление правом сторонами при их заключении, судом не установлены. Неразумность или экономическая нецелесообразность в действиях при переводе долга отсутствовала», – отмечается в решении суда.
В деле о несостоятельности Марии Савичевой, уличенной в продаже десяткам потерпевшим несуществующего жилья, появилась претензия на 53,7 млн рублей от некой Майи Медведевой. По «совместительству» она являлась мамой партнера по бизнесу (компании «Филинъ» и «Купи дом») Владимира Медведева и одновременно тестя должника. Назначенная судом техническо-криминалистическая экспертиза не смогла однозначно определить время составления договора, но указала на признаки искусственного «состаривания» документа. Однако служители Фемиды пришли к выводу, что родственные отношения не исключают совершения сделок. Равно как «составление договора в иную дату не освобождает ответчика от исполнения обязательств по возврату денежных средств. Доказательств мнимости указанного договора третьи лица при рассмотрении настоящего дела не предоставили», – констатировал Ленинградский областной суд, отклоняя доводы кредиторов о фальсификации документов.
При этом действующее законодательство права аффилированных кредиторов никак не ограничивает. Принимая решения против таких порой по существу мошенников суды чаще всего ссылаются на общие принципы, в том числе направленные против злоупотреблений.
В отсутствие четких норм президиум Верховного суда России предлагает служителям Фемиды четкие ориентиры для разрешения споров о так называемых субординированных требованиях. В частности, по существу презюмирует мнимость (ничтожность) спорных договоров аффилированных с должником кредиторов, возлагая на них «бремя опровержения разумных сомнений». Причем в подтверждение реальности предоставления займа он не может ограничиться представлением минимального комплекта документов (договора, платежных поручений и так далее), а обязан исчерпывающе раскрыть все касающиеся заключения и исполнения сделки существенные обстоятельства, подтвердить реальные хозяйственные отношения и выдачу займа по разумным экономическим причинам. «Если аффилированный кредитор не представляет такого рода доказательства, то считается, что он отказался от опровержения факта, о наличии которого со ссылкой на конкретные документы указывают его процессуальные оппоненты», – отмечается в обзоре высшей инстанции.
Также суды вправе снизить очередность спорных требований – выплачивать недоимку связанным с должником лицам только после погашения задолженности перед всеми остальными. Такие меры можно применить, например, к владельцу, который кредитовал уже находящуюся в кризисном положении компанию – осуществлял так называемое компенсационное финансирование. Даже если он делал это добросовестно – с целью спасти предприятие от разорения. По мнению служителей Фемиды, совершая такие действия, контролирующее лицо должно понимать все риски, в том числе потерять новые вложения. К тому же в большинстве банкротных процессов активов должника не хватает для удовлетворения требований независимых кредиторов, а нередко – на работу арбитражного управляющего.
Любые попытка восстановить права, передав требования к должнику третьим лицам (по договору цессии, продав на рынке долгов, коллектору или иным образом), не спасает: «Уступка компанией требования внешне независимому кредитору не изменяет очередность его удовлетворения», – отмечается в разъяснениях Верховного суда России. В то же время, если аффилированное лицо приобрело долги у независимого кредитора, оно остается «второсортным».
Более того, служители Фемиды возлагают на владельцев ответственность за ошибки в планировании бизнеса. Например, учредители организовавшей строительство бизнес-центра компании финансировали проект через кредитование. При рассмотрении дела о банкротстве суд признал такие действия злоупотреблением, так как бизнесменам «уже на начальном этапе было заведомо известно, что организация не имеет возможности вести нормальную предпринимательскую деятельность ввиду очевидного несоответствия полученного ею имущества [уставного капитала в размере 10 тысяч рублей] объему планируемых мероприятий – создание офисного центра», – констатировала высшая инстанция.
Также Верховный суд России пришел к выводу, что аффилированные и контролирующие компанию-должника лица не могут участвовать в выборе арбитражного управляющего – голосовать должны только независимые кредиторы.
Отметим, что ранее для устранения такой коллизии Министерство экономического развития РФ предлагало реформировать весь институт управляющих, исключив «кредиторскую демократию» и предоставив выбор лотерее (методу случайности) из числа согласившихся участвовать членов саморегулируемых организаций. Такие меры призваны были «повысить гарантии независимости, добросовестности и компетентности» антикризисного менеджера: «Возможная аффилированность арбитражного управляющего при его «целевом» выборе лицами, инициировавшими банкротство, препятствует надлежащей реализации публично-правовых задач института банкротства», – объясняли в экономическом ведомстве (АПИ писало о нем – Независимое банкротство). Но эта инициатива так и не была реализована.
С другой стороны, сам факт аффилированности не может рассматриваться как основание для отклонения требований такого кредитора или снижения их очередности. Общие права такие лица имеют при условии, что «внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности и не нарушает права и законные интересы иных лиц», – поясняют служители Фемиды.
В свою очередь для государственных предприятий и учреждений высшая инстанция делает исключение. Компенсационное финансирование со стороны их собственников – соответствующих государственных органов, не рассматривается как нарушение. Такие структуры обладают и правом голоса на собрании кредиторов: «Создание публично-правовым образованием предприятия было вызвано необходимостью осуществления им деятельности для решения общественно значимых задач. Причиной действий публично-правового образования не являлось характерное для обычного контролирующего лица бенефициарное стремление участвовать в распределении всей возможной будущей прибыли должника», – констатировал Верховный суд России.
По мнению экспертов, в новом обзоре не отражены многие актуальные спорные вопросы защиты добросовестных кредиторов. Например – включение требований, подтвержденных решениями третейских судов. Проведенная реформа (АПИ подробно писало о ней – Третейская монополизация) существенно сократила их количество, но ранее вынесенные решения так называемыми «карманными» судами все еще действуют и предъявляются аффилированными лицами.
Например, Третейский суд при управляющей компании «Канопус Альфа Киля» удовлетворил иск ООО «Тракелно реал эстейт» к ООО «Анкор» на 36,9 млн рублей. Против включения таких требований в реестр проходящего процедуру банкротства ООО «Анкор» выступил его независимый кредитор – компания «Нефтесервис». Он доказал, что учредителем и руководителем и истца, и ответчика является один человек – Алексей Плешков, который «создал видимость частноправового спора для получения в последующем формальных оснований для упрощенного включения необоснованной задолженности в реестр требований кредиторов должника». Арбитражный суд не признал решение третейского, возложив на аффилированного должника бремя доказывания своей добросовестности: «Возможность конкурсных кредиторов доказать необоснованность требования другого кредитора, подтвержденного решением третейского суда, обычно объективным образом ограничена. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie («с первого взгляда», – лат.), подтвердив существенность сомнений в наличии долга», – заключили служители Фемиды.
По данным Единого федерального реестра сведений о банкротстве, за первую половину 2019 года несостоятельными было признано 6,1 тысячи юридических лиц. Доля удовлетворенных требований снизилась с 7,1 до 5,5 процентов. В каждом шестом случае взыскать задолженность удалось только кредиторам первой очереди, каждом четвертом – второй. В 63 процентах дел кредиторы не получали ничего.
Наталья Касаткина, адвокатское бюро «S&K Вертикаль»
Верховный суд России постарался соблюсти баланс интересов независимых и аффилированных кредиторов должника и при разрешении вопроса о включении требований последних в реестр. В обзоре неоднократно подчеркивается, что автоматическая субординация требований аффилированных кредиторов недопустима. Всё это должно заставить уйти от формального подхода, используемого судами при разрешении подобных споров. А у аффилированного, но добросовестного кредитора сохраняется возможность попасть в реестр наравне с независимыми кредиторами.
В частности, Верховный суд России критически относится к попыткам владельцев бизнеса вернуть компанию, пребывающую в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления ей так называемого компенсационного финансирования. Эта модель поведения отличается от предписанной законом о банкротстве. Следовательно, контролирующее лицо принимает на себя все связанные с этим риски, которые не могут перекладываться на других кредиторов.
Также устанавливается, что уступка контролирующим должника лицом компенсационного финансирования внешне независимому кредитору не изменяет очередность его удовлетворения. Следовательно, сам новый кредитор (цессионарий) фактически признается зависимым, даже если сделка была совершена до начала процедуры банкротства. Поэтому добросовестным участникам рынка долгов необходимо убедиться, что цедент не является контролирующим по отношению к должнику лицом, а передаваемый долг – компенсационным финансированием.
Екатерина Михальская, партнер Адвокатского бюро «Прайм Эдвайс»
Субординирование, то есть понижение требований аффилированных должнику кредиторов, – яркая тенденция последнего времени и предмет дискуссий в юридическом сообществе. Практика шла очень разнообразным путем от автоматической субординации на том лишь основании, что кредитор и должник аффилированы друг к другу, до обратной ситуации – включения в реестр, несмотря на возражения независимых кредиторов, когда явно нужно было отклонять заявленные требования.
Изложенные позиции, наверное, можно назвать сбалансированными. В частности, перераспределение бремени доказывания должно облегчить жизнь независимым кредиторам. Теперь на аффилированном кредиторе лежит бремя опровержения сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование. Также такие кредиторы не участвуют в выборе кандидатуры арбитражного управляющего.
При этом высшая инстанция указала на недопустимость автоматической субординации требований только по причине аффилированности кредитора и должника. Также закрепляется, что для вовлеченных в корпоративный контроль банков сам факт контроля за должником не имеет значения, если у кредитной организации не было цели участия в распределении прибыли такой компании.
Кроме того, контролирующим должника лицам придется более отчетливо соизмерять риски и последствия выделения средств должнику в ситуации имущественного кризиса. Очередность их требований также может понизиться в связи с переменой кредитора в обязательстве.