27.10.2020
27.10.2020. АПИ — Кроме родственников с ребенком смогут общаться и посторонние, к которым он эмоционально привязан. На этом настаивает Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), но эксперты оценивают подготовленный законопроект критически.
Согласно действующему Семейному кодексу РФ, право на общение с ребенком имеют родители, дедушки и бабушки, братья, сестры и другие родственники. Ограничение такого общения может квалифицироваться как правонарушение и карается даже административным арестом.
Однако еще в 2015 году ЕСПЧ по существу указал на несоответствие российского законодательства стандартам Европейской конвенции. Поводом стала жалоба Анатолия Назаренко: через пять лет после рождения дочери было установлено, что он не является ее биологическим отцом. На этом основании его лишили отцовства и возможности видеться с ребенком. Признавая права россиянина нарушенными, ЕСПЧ привел практику регулирования схожих отношений в других странах Старого Света. Так, в Германии на общение с ребенком могут претендовать любые лица, которые несли фактическую ответственность за него (социальные и семейные отношения), и если это служит обеспечению интересов ребенка. Специальные меры закреплены в Гражданском кодексе Франции и законе Соединенного Королевства о детях.
Выполняя предписание Страсбурга, чиновники сразу нескольких российских ведомств подготовили соответствующий законопроект. Он, в частности, предусматривает запрет родителям «препятствовать общению ребенка с лицами, не являющимися его родственниками, к которым он эмоционально привязан, если такое общение отвечает интересам ребенка». По требованию такого лица органы опеки могут выдать родителям специальное предписание или обратиться в суд. «При этом принимаются во внимание привязанность ребенка к указанным лицам, мнение ребенка, его возраст, состояние его здоровья, обеспечение тайны усыновления и другие обстоятельства, способные оказать воздействие на физическое и психическое здоровье ребенка, его нравственное развитие. Такие условия позволят законодательно обеспечить защиту права ребенка и иных лиц, не относящихся к его родственникам, на общение между собой, исходя из особенностей и многообразия конкретных жизненных ситуаций», – убеждены разработчики законопроекта.
Но эксперты критически оценивают такие поправки в Семейный кодекс РФ. Так, по мнению Верховного суда России, наличие эмоциональной связи между взрослым и ребенком не может являться достаточным и единственным основанием для возникновения права на общение: «В целях защиты ребенка и соблюдения его интересов право на общение должно возникать при соблюдении специальных условий, отражающих степень участия данного лица в жизни ребенка», – убеждены служители Фемиды.
Недоработанным законопроект признал и Совет при Президенте России по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства. Эксперты напоминают, что в рассмотренном Европейским судом деле Анатолий Назаренко на протяжении нескольких лет состоял в семейном правоотношении с ребенком, которое прекратилось по независящим от них причинам: «Предлагаемое решение позволяет претендовать на общение с ребенком любому третьему лицу, ссылающемуся на наличие у ребенка эмоциональной привязанности к нему. Это может повлечь за собой произвольное вмешательство широкого круга третьих лиц в частную жизнь ребенка и той семьи, в которой он проживает. В случае конфликтов между законными представителями ребенка и его дедушками, бабушками, братьями, сестрами и иными родственниками орган опеки и попечительства вполне может служить площадкой для обязательного досудебного рассмотрения конфликта», – отмечается в заключении, подготовленном Исследовательским центром частного права имени С.С. Алексеева.
В свою очередь, возглавляющий отдел Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве России Виктор Жуйков высказал особое мнение: «Защита семьи от произвола третьих лиц не должна превалировать над защитой ребенка от произвола со стороны его законных представителей и нанесения именно ими психологических травм ребенку», – убежден эксперт.